Глава 4

В этой главе есть два серьезных момента, которые просто не могут не вызвать вопросы.

— Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Вернон.
Тут он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром.
— НИКОГДА… НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА!
Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на Дадли. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик.
Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь.
Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду.
— Зря я так, совсем уж из себя вышел, — сокрушенно произнес он. — И ведь не получилось всё равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего… Хвост только вырос…
Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на Гарри.
— Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я… э-э… нельзя мне чудеса творить, если по правде.

Прелестно. Добрый великан Хагрид применил волшебство против магла. Даже не против того магла, который сказал что-то нехорошее, а против его сына. Подростка, который все это время дрожал от страха. Хагрид хотел превратить Дадли в свинью, но по причине ограниченных способностей сделал это частично. А потом из-за боязни наказаний (ему, ко всему прочему, вообще было запрещено колдовать) начал просить Гарри не стучать. И добрые волшебники, конечно же, ничего не сделали. Дадли просто-напросто оставили со свиным хвостом, который потом пришлось ампутировать в обычной больнице. Я уже не говорю про психологическую травму. А, повторюсь, Дадли не давал никакого повода. Хагрид, как ворвался силой в жилище, начал обзывать молчащего от страха подростка

Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли.
— Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец.

…

Великан мрачно усмехнулся.
— Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой.

А потом просто изуродовал не противоречащего ему Вернона, а его сына. И Хагриду потом за это беспричинное насилие над подростком никогда ничего не было. Да и насилие получилось откровенно педофильское, аллюзия на содомию. Но Хагрид ведь хороший, ему можно. Это только нехорошие судьи суд Визенгамота над Гарри, когда он провоцирующую его тетушку раздул, устроили. А здесь все типи-топ и ладушки.

Момент второй.

— Так вы знали? — недоверчиво спросил Гарри. — Вы знали, что я… что я волшебник?
— Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и её карманы были полны лягушачьей икры, а сама она всё время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!

Я не совсем понял. В книгах Роулинг на каждом шагу маги боролись за сохранение тайны своего существования. Оказывается, про все похождения волшебников знала их магловская родня, родня родни. Соседям, вероятно, тоже кой чего было известно. И те явно не медлили делится-сплетничать любопытнейшими знаниями с другими. В-общем, каждый знал, как минимум, что колдуны среди нас. Только премьер-министр, наверное, был не в курсе. До избрания. И, что, всем пофиг, что с ними рядом живут ведьмы и властелины палочек?